дневная суета отступает, и город, как опытный иллюзионист, меняет декорации – мостовые начинают мерцать влажным блеском, тени удлиняются, а звуки приобретают глубину и значение. – настоящая верона приходит после девяти вечера, – откровенничает ночной смотритель замка кастельвеккьо, зажигая фонарь для последнего обхода. – днём туристы видят то, что осталось от прошлого. ночью же прошлое оживает и начинает дышать. и действительно – стоит лишь сумеркам окутать черепичные крыши, как проступает потаённая сущность этого древнего города. уходят экскурсионные группы с разноцветными зонтиками, закрываются сувенирные лавки, и верона возвращается к себе подлинной – городу теней, где каждый поворот улицы таит загадку. в лунном свете мраморный фасад дуомо приобретает призрачную бледность. говорят, в такие ночи тени на нём складываются в силуэты тех, кто строил этот собор – мастеров, чьи имена давно стёрлись с пергаментов, но чьи руки навечно запечатлены в камне. «посмотрите внимательно на розетку над главным входом, когда часы бьют полночь», – советуют местные, многозначительно понижая голос. – «иногда кажется, что она медленно вращается, отматывая столетия назад». на ночных улицах вероны звуки обманчивы – эхо шагов может догнать вас с неожиданной стороны, словно кто-то невидимый следует за вами по извилистым переулкам. «это акустический эффект старого города», – успокаивают ученые. «это духи тех, кто когда-то жил здесь», – возражают старожилы. мост скалигеров у замка кастельвеккьо – одно из самых мистических мест ночной вероны. его зубчатый силуэт, отражающийся в тёмных водах адидже, напоминает хребет дракона. веронцы утверждают, что в августе во время звездопада можно разглядеть в этом отражении лики всех правителей династии скалигеров – от основателя рода мастино i делла скала до последнего сеньора антонио. в переулке недалеко от дома джульетты находится крошечная площадь, окружённая домами цвета охры и сиены. местные обходят её стороной после заката – шепчутся, здесь когда-то стоял дом алхимика, чьи эксперименты закончились трагически. в безлунные ночи на стенах проступают странные знаки, напоминающие алхимические символы, а воздух наполняется еле уловимым ароматом серы и трав. жизнь современной вероны причудливо сосуществует с её призрачным прошлым. в модных барах на корсо порта борсари молодёжь потягивает коктейли, не подозревая, что сидит на месте древнеримского некрополя. а джазовый клуб в подвалах старого палаццо был когда-то тюрьмой, где содержались политические противники скалигеров. «вечерами, когда затихает музыка, иногда слышны странные звуки из дальней кирпичной стены», – признаётся бармен фабрицио. – «словно кто-то тихо стучит изнутри». верона ночная… здесь вы можете свернуть за угол и оказаться в xiv веке – настолько достоверно выглядят некоторые улочки при сиянии звёзд, без современных вывесок и света фонарей. а можете через минуту попасть на оживлённую расцвеченную огнями пьяццу, где звучит смех и льётся просекко. адидже – река с характером – ночью становится особенно таинственной. её тёмные воды движутся быстро и бесшумно, унося секреты города. рыбаки, выходящие на ночной лов, рассказывают о загадочных вспышках, иногда мерцающих над водой. что это – природное явление фосфоресценции или души влюблённых, чья страсть была так сильна, что не угасла даже после смерти? на рассвете мистическая верона начинает таять, как сон. первые лучи солнца прогоняют тени, уличные фонари гаснут один за другим, а город медленно заполняется обыденными звуками – шагами ранних прохожих, шумом поднимающихся жалюзи магазинов, перезвоном утренних колоколов. и только немногие – те, кто провёл ночь, бродя по лабиринтам старых улиц, – знают, что под дневной оживлённостью вероны скрывается иной город – молчаливый, полный невысказанных историй и тайн, которые можно увидеть, лишь когда гаснут огни.